Записки сумасшедшей.
Забытье.
Говори, говори, говори-
опускаю ресницы и внемлю:
Гор дымятся внизу алтари,
Вижу смутные море и землю.
Там закат багровеет горя,
Здесь пожарища, дым и тревога, -
Где нас встретит сегодня заря
И куда эта вьется дорога?
О, туда ль, где мы, полные сил,
Можем, словно два пламени, слиться
И в ночи средь небесных светил
Как двойная звезда засветиться?
-Я конца не предвижу пути,
Позови – я согласна идти.
Елисавета Багряна (пер. А. Ахматовой)
Часть 1.
«Иногда, задумываясь, зачем я нахожусь здесь и сейчас, ловлю себя на мысли, что стоит закрыть глаза, и иллюзорные конструкции действительности, построенные моим рассудком, рухнут. Такие мгновения длятся доли секунды. Потом предчувствие души отступает под давлением здравого смысла, и я снова начинаю воспринимать себя как материю в свете преходящего.
Больше всего меня тревожит дежавю! Оно опережает события во сне, а последнее время - уже и наяву. Одна только мысль, что каждый момент заранее известен и создан – мной – лишает покоя и приводит к рубежам безумия. Похоже, и эти минуты я когда-то претворила в реальность. Осталось только вспомнить те мгновения и нанизать их на событийную леску, как бусы.
Мне снятся сны – сновидения о будущем, о предстоящих отношениях с людьми, о…прошлом…. Эти красочные кинофильмы порой сводят с ума. Я теряюсь во времени и не могу себя идентифицировать с определенно одной личностью. Но редко из маленьких видео слайдов мне удается построить грандиозную кино-эпопею, и тогда наступает кратковременное затишье в голове, а я наслаждаюсь покоем и необъяснимым беспричинным счастьем, точно ребенок, впервые собравший кубик-рубик».
Самая первая запись из личного дневника. Помню ее наизусть. Много дней я пытаюсь объединить и осмыслить посланные мне отрывки снов, предложений, мыслей. Записывая на ходу впопыхах этот дар, опасаясь упустить и слово, я не догадалась спросить о причине происходящего.
Сегодня, сидя на подоконнике и наслаждаясь бархатными объятиями вечера после невыносимого дневного зноя, я вздрогнула, ощутив очередной укол дежавю.
Над потемневшим морем догорела последняя розовая полоска заката. Душная летняя ночь подкралась к скалам, перешагнула через них и наступила на город. Она, словно дым углей, запах шашлыка и вина, смешанный с ароматом духов, соленых водорослей и больших белых цветов, распускающихся в темноте, просачивается сквозь решетки, щели в окнах и трещины в стенах и стоит за моей спиной уже так близко, что, кажется, я чувствую ее частое горячее дыхание кожей. Мне едва хватает сил сопротивляться елейным чарам навалившейся дремы, прислушиваясь к затихающему гомону на улицах.
Когда-то я уже создала подобную реальность – во сне … и наяву. Ни одной мысли в голове – значит - скоро перед глазами появится картинка, всё объясняющая и связывающая тонкие нити воспринимаемой яви в один прочный узел. Ведаю! Мне почему-то вспомнилось, как в школе и на скучных институтских лекциях - от нечего делать - я исписывала одну за другой тетрадные страницы незнакомыми человеческими лицами. Позже я встречала этих людей. Однако ты ни разу не был нарисован мной. Ты буквально ворвался из другого мира, и теперь мне хочется разделить свою реальность на двоих. Я готова создать новую Вселенную.
Ты колдуешь над закипевшим чайником, на окне, в пепельнице, дымится окурок. Однажды этот сюжет возник перед глазами холодным московским вечером,… но только сейчас я полностью прониклась стрекотанием цикад и сверчков, терпким запахом догорающего остатка сигары, необычным цветом восходящей луны и липкими прикосновениями стен, отдающих накопленный за день жар солнца.
Ты собираешься сказать мне очень важное… самое время: старинные часы скоро пробьют двенадцать раз начало новых суток. Я вся во внимании и ожидании предстоящего момента. Как же долго варится кофе!!! Внизу, неподалеку гремит ресторан, …можно было бы пройтись по пахнущим арбузами и морской солью улицам и выпить кофе там, но мне не захотелось разменивать ресторанную суету на обаяние и торжественность момента, когда мы, наконец, остались наедине.
Несколько лет назад я мечтала попасть в этот город летом, прогуляться по его узким сказочным мощеным улочкам, расплавиться от зноя и …. Причиной данного стремления был один человек. До сих пор не могу забыть его загадки. Даже по прошествии многих недель после нашего болезненного расставания я содрогаюсь от мысли о том, что он снова материализуется, и не менее страстно желаю увидеть его снова.
Море дышит в такт наполнившим аллеи первым аккордам песни Арзу: «Лунный свет упал на деревья и кусты»*…. В зарослях олеандра под кипарисами, пристально всматриваясь в мою тень, испуганно заскользившую по веранде, курит мужчина. Неужели это тот, чье лицо секунду назад всплыло из памяти??? Предчувствие не обмануло меня снова?!…
Интересно, что привело тебя сюда? Или ты – призрак, порождение моего разыгравшегося воображения, сотканный из полутонов, световых переходов неудачно упавшей тени и моего внезапно возникшего страха. Позади умерло наше прошлое, впереди уже нет будущего на двоих...
Наконец, мой друг вернулся с кухни, со стаканом чифиря. Он даже не представляет, как успокоили и возвратили к реальности его уверенная поступь, мурчащие напевы и запах свежезаваренного чая. «Шепчет мне листва в парке старинном: лето как судьба неповторимо. Дрогнет на губах имя любимо…». Арзу великолепен.
Тихонечко беру моего мужчину под локоть и делаю глоток слегка охлажденного льдом напитка.
«Почему этот человек на тебя так смотрит? Вы знакомы?» – похоже, он заметил, и теперь в его низком голосе появились нотки ревности. Я опустила глаза и онемела от внезапно нахлынувшего потока разнообразных чувств. Не поднимая век, чтобы не выдать смятение, я обняла любимого. Эти обжигающие объятия были единственным спасением и защитой, пока близость тел не восстановила доброе прежнее настроение моего приятеля, а голова не прекратила тошнотворно кружиться.
Несколькими минутами позже я вновь глянула вниз. Силуэт исчез, оставив меня наедине с теплой августовской ночью южного города и навязчивой болью воспоминаний.
Мой собеседник, пытаясь рассмешить – меня, видимо ставшую неожиданно серьезной, - с характерным акцентом, рассказывает о человеке, которого встречал давно. Курит, прищурившись – наблюдая за моим лицом, - и двумя пальцами выбрасывает сигарету...
Как же я тогда любила!…как же мне забыть... Балкон выходит в душистый сад. Можно шагнуть прямо в цветущие лапы – ветви, на шелковые кисточки линкоранских акаций… бежать… и, отдаваясь прикосновениям и звучанию голоса, забыться в волнах памяти и потерянных возможностей. Хотя бы на миг.
Но что изменится? И что будет после…?
Я рисую лицо – пальцем ласково, легко касаюсь густых черных бровей, носа с небольшой горбинкой, миндалевидных глаз.
От жажды слов, невысказанных оправданий, а потому невыплаканных слез; от усталости сдерживать себя, от невообразимо большой Луны, повисшей дыней на вязи распахнутых оконных решеток, и душных влажных тяжелых испарений моря и богатой черноземом земли руки тянутся к клавиатуре, карандашу, губной помаде, мокрому песку, запотевшему стеклу, всему, что может запечатлеть символ существования любви в памяти планеты.
Данко уже вырвал сердце из груди, Золушка - обронила туфельку, а русалочке еще предстоит превратиться в морскую пену. Образы, мгновенно появившиеся на контрасте между индигово-фиолетовым небом и ярко-желтым лунным пятном, застыли и ждут своей очереди, дабы не оказаться похороненными, и занять свое место в тщательно выписываемом памятью этюде с фрагмента самой обычной жизни...
Город замер: затихли птицы и улицы; заснул ветер на гладкой простыне моря, даже воздух принял вид прозрачного застывшего клея, скрепившего все детали на картинке. Похоже, мгновение задремало во всеобщем оцепенении. И в тот момент, когда я осознала, что мое сердце прекратило пульсировать, первая волна – бурлящий поток воспоминаний – внезапно накрыла меня с головой, засасывая в воронку восприятия все внимание и ощущения. Следующая накатившая волна мыслей и чувств, оказалась тяжелее и глубже предыдущей. Не в силах сопротивляться прошлому, я вжалась спиной в нагревшуюся за день оконную раму, но вместо гипнотизирующего жара почувствовала колючие прикосновения дождя….
От странных, неестественных ощущений тело будто съежилось и стало крошечным, несуществующим. Кожей, легкими и мыслями я была совсем далеко - в промозглой сырой московской осени. …Когда в сентябре, после окончания c красным дипломом престижного медицинского института (окончательно сформировавшего у меня отвращение к традиционной медицине и лекарствам) я устроилась на работу в быстроразвивающуюся в России американскую компанию…
Моя первая и последняя работа по специальности заключалась в общении с людьми и склонении их в сторону интересов компании - своеобразная реклама лекарственных средств.
